С. Б. Морозов
Содержание Заговор сегодня

ПРОСТРАНСТВО ЗАГОВОРА

Прогресс и регресс

Американцы, писавшие в 60-х о смерти идеологии, торжественно прокляли свою ересь десятилетием позже. Отсутствие идеологии оказалось идеологией либеральной, а в условиях кризисов 70-х годов Европа вынужденно провела серьезную социализацию и поставила американское лидерство под угрозу.

В России строй по ориентации принято делить на капиталистический и социалистический. На самом деле системы бывают либеральными или социальными. Для первых характерно стимулирование накоплением, для второго — кредитованием. По уровню развития инфраструктуры: доиндустриальное, индустриальное, постиндустриальное общества. Первое — аграрно-сырьевое (Латинская Америка, Африка), второе — промышленное (Турция, Италия, СССР в 70-х годах), третье — информационное — порядка 50% населения занято в непроизводственной сфере (Америка, Германия). От первого через второе к третьему и есть прогресс: к освобождению труда и времени, к раскрытию творческих возможностей человека. Систему можно характеризовать по проценту занятых в различных отраслях:

 

 

Сельское хозяйство

Промышленность

Обслуживание

 % инж-технич. Работн.

Доиндустриальное

> 50

< 30

----

---

Индустриальное

1-я стадия

2-я стадия

3-я стадия

 

35-50

12-35

5-12

 

30-50

50-65

40-65

 

< 20

20-35

35-50

 

15-25%

25-35%

35-45%

Постиндустриальное

< 5

< 40

> 50

45-60%

 

Россия находилась в конце первой стадии общества индустриального. Это 10-летнее отставание от США, Германии и Японии, на одном уровне с Англией и Италией, впереди таких стран как Испания и Турция. Для перехода в третью стадию России не хватало только образованных людей и технологий, а в первую очередь — нормального строя.

В сфере прогресса параллельно возрастанию уровня идет социализация. Чем сложнее организовано общество, тем в большей степени оно нуждается в защите, в т. ч. и от экономической стихии. С отказом от перепроизводства во имя рационализации либерализм уступает место социализму — государственные научные и экономические программы, защита внутреннего и внешнего рынка, регулирование внутренних противоречий между социумами и профессиональными группами. А если либерализм (неоконсерватизм) еще и удерживает позиции, то только за счет эксплуатации ресурсов третьих стран. В России, в иных системах, особенно негражданских, где социализм симпатичен нациям, он может быть введен как государственный строй национального плана до перехода к постиндустриализму, как строй ускорения прогресса научно-технического через ускорение прогресса социального. В этом случае при каждом переходе требуется его реформирование.

Хотя и убогий, но социализм в России был. Нужна была радикальная реформа. Госсистема сгнила, права человека не соблюдались — система не могла перескочить в третью стадию индустриального общества.

Если общество передерживается на одной стадии, то начинается застой и депрессия, если оно регрессирует — начинается распад. Двигатель прогресса — социализация: здесь опыт и Рузвельта, и опыт Гитлера, и опыт Сталина; цели — разные, суть — одна. Так Америка, Германия и Россия перешли во вторую стадию. В 3-ю стадию Америку вывели гонка вооружений и соперничество, остальных — конкуренция; но и социализация — тоже. Это время расцвета демократического, этического и христианского социализма: социалисты у власти в Германии, Франции, Швеции. И вот через 20 лет во всем мире стагнация. Нужна очередная социализация, а социализм дискредитирован.

Застойному социализму недоставало свободы, недоставало рынка и конкуренции, но в области интеллектуальной и сфере услуг. Эти же свободы в промышленности и агропроизводстве при невозможности ввоза сырья и продовольствия ведут к несвободе в высших сферах общества. Так что выбор однозначен: или свобода на высших уровнях, или на низших, свободу выбора ликвидирующая. Первая — путь прогресса, путь к постиндустриализму, вторая — возврат к рынку жизненных потребностей, а при наличии сильных конкурентов — к аграрно-сырьевой структуре.

Для России социализм как строй выступает в двух представлениях: во-первых, как строй национальный, соответствующий национальным характеристическим предпосылкам (русский социализм); во-вторых, как строй, максимально благоприятствующий прогрессу во всех сферах жизни (государственный социализм всемирной модели).

Русская социализация: государственная власть — единственный гарант развития при отсутствии гражданского общества; прогресс нужен нации, но не нужен каждому конкретному устроенному ремесленнику — прогрессистская функция государства; делегирование «пожирательских» полномочий власти с ликвидацией смысла «пожирательства» — залог русских свободы и солидарности.

Если существуют силы прогресса, то есть и силы регресса. Регресс — это не отвлеченная тенденция без конкретных лиц. Прогресс постоянно меняет структуру системы, но находятся силы, извлекающие выгоду из настоящих неудобств общества. Это не только люди, это объединения; это корпорации — не те, которые концерны, а которые ближе к кланам и неуголовным мафиям. Задача социализации — сломить эти силы.

Прогресс предполагает экономическую иерархию с возрастанием верхних этажей. Российские корпорации начали продавать сырье. За этими делами — дичь, каменный век. Например, технологический процесс производства металлических изделий: руда-концентрат-чугун-сталь-заготовка-изделие. Выкиньте руду — что получится? Рухнет вся промышленность, потому что без руды ничего не будет — ни чугуна, ни стали, ни изделия. На вырученные деньги корпорации купят себе изделия за границей; а что же делать остальным — кто производит сталь, чугун и т. д.? Рушится сфера обслуживания — она сворачивается до потребностей корпоратистов, а ведь она — мерило прогресса. С границы второй и третьей стадий Россия рухнула на границу первой и второй — примерно на 40 лет в прошлое.

Российское сельское хозяйство было ориентировано на технику конца 2-й стадии — оно не получает этой техники, топлива, специалистов — отбрасывается на конец 1-й стадии; но для компенсации количественных показателей нужно увеличить численность работающих как минимум в два раза! Где их взять, их нет! Начинается продовольственный кризис, начинается крах агроструктуры — в снижении производительности, в свертывании площадей. И наука в таких условиях не может прогрессировать: кому она нужна, у того нет денег — все прибыли забирают корпорации. И образование не может, и информационные структуры. И радиоэлектронная промышленность сдыхает — нет спроса, потому что нет денег, а у кого есть — купят импортное. У сырьевиков денег полно, у других — ни гроша. Дифференциация происходит не по социальному, а по профессионально-корпоративному делению. А исправлять это как? Танками? А если не ими, то как урезать доходы в десятки раз?

Эмиграция — тоже разгром науки; дурак за границу не побежит — он там совершенно не нужен. Бегут те, кого общественный регресс по сути лишает работы — высококлассные специалисты; они нужны в третьей индустриальной стадии и далее, а во второй общество еще не доросло до их услуг — оно больше не производит ничего такого, в чем бы пригодились знания этих людей. В равной степени не нужны никакие элиты — ни национальные, ни технократические. И только околонаучная шушера, никуда не стремясь и не в силах ничего конкретного сделать, льет слезы об отсутствиии внимания к российским ученым. Российской науки не существует с 1980 года точно — просто до этого околонаучные ремесленники получали неплохие деньги, а теперь их оттеснили от кормушки.

Товары бывают с высокой долей добавленной стоимости и с малой. К первой группе относятся товары высокотехнологичные. В России не производилось ни компьютеров, ни автомобилей, но были мощности по машиностроению и легкой промышленности, были авиастроение и космические услуги — что успешно продавалась третьим странам. А из низкотехнологичных, малорентабельных — кипятильник — он и в Африке кипятильник, рубашка — она и в Америке рубашка. На низкотехнологичных товаров серьезных денег заработать невозможно — но вкладывая даже несерьезные деньги в развитие промышленности, можно было дотировать и тем поддерживать высокотехнологичные отрасли — до получения с них серьезных доходов. А внутренний российский рынок был самодостаточен. Например, Южная Корея начинала с производства цемента и других строительных материалов для мирового рынка — товаров низкотехнологичных, но прибыли вкладывались в отрасли высокотехнологичные — в электронику и машиностроение. В России можно было действовать так же — только стартовые условия были гораздо лучше.

Россия была на переходе от второй стадии к третьей. Россия продавала электромоторы; а ныне корпоратисты продают медь, нужную для изготовления этих моторов. Их выгода — прибыль от моторов делилась на все общество, а прибыль от меди идет в их карманы. Техника просто работает: из общественного устройства выкидываются якобы ненужные детали — элиты, высокоорганизованные производства, институты социальной зашиты, информационные институты. Их потребление делится на сырьевиков и спекулянтов.

Итак, цепочка разгрома: объективная причина — вынуты ресурсы, субъективная — действия корпораций сырьевиков. В первую очередь индустрия уничтожена открытием границ под благородным лозунгом интеграции в мировое сообщество. Распад страны добил ее окончательно; разъединяться так разъединяться: пусть политически, но зачем экономически, зачем цепочки рвать? Да, на Запад прорваться хотели, со свиным корпоративным рылом да в калашный ряд. И Украина, и Прибалтика — страны разгромленные в еще большей степени. Богатеют регионы сырьевые, а те, кто вырвался в прогрессе вперед, отбрасываются на уровень третьих стран. Либеральная экономика полагает постепенное выравнивание, но с чего это идеологи либерализма решили, что отсталые регионы поднимутся до процветающих? В рамках России — процветающие сравниваются с отсталыми. А насчет мирового сообщества — что в нем будет делать разгромленная страна?

Если честно, то и в разгромленном виде Россия может выпускать высокотехнологичную продукцию на высшем мировом уровне. При готовности высококлассных специалистов работать за 100 долларов в месяц и конвертируемых за 300 их достаточно только собрать в одном месте, всем миром профинансировать создание производственной базы и поставить пять человек на операцию, где в Америке стоит один человек — это первый шаг. Авиация, энергетическое машиностроение, оружие, транспорт. Но это если честно, а честно в России мало что делается.

 

 

Предыдущая глава
Следующая глава

 

 

Hosted by uCoz