Дегенекратия    

Среди самых различных принципов, ставящихся в системах российских ценностей во главу угла, демократия занимает особое место. И у патриотов, и у других общественно-политических групп упор делается на борьбу за “истинную” демократию и как альтернативу сегодняшней системе управления, называемой то олигархической, то антинародной, и западной демократии “общемировых ценностей”.

Много воды утекло с тех пор, как выковались основы идеологий. Мир изменился биологически – и часто в такую неожиданную сторону, что прежние плюсы стали минусами.

Нормальная демократия была создана как система максимального участия нормальной нации в решении вопросов своей судьбы – в т.ч. и как система подавления больных и развития здоровых. За гранью в 51% больных она стала служить подавлению оставшихся здоровых больными. Тяготение больных к вымиранию в подобных условиях становится вектором государственной политики.

Нации качественно изменились. Незаметно число больных стало доминировать над числом здоровых. Генетически человечество уже в 1970 году было ущербно на 90% - только 10% населения не несло плохой наследственности. К 2000 году оно стало больным процентов на 60. Этот вопрос, естественно, до поры до времени замалчивался как “неэтичный”. Но всему есть срок и предел, и последнее заседание “большой семерки”, судя по всему, было посвящено поиску выхода из сложившегося биологического состояния. Как раз сто лет с того момента, как Ницше предупредил, что человечество превратится в большую больницу, где все будут санитарами и одновременно больными. Это действительно сумерки цивилизации, но далеко не ночь и не конец света.

То, что произошло в России, стало первым результатом из явных. Иные социально-политические системы всегда казались слабее российской, и за их будущее стоит побеспокоиться. А пока Россия вновь всех обогнала и стала общечеловеческим полигоном. Желающая жить часть русской нации первой наступила на демократические грабли. Раньше, до вымирания, это был весьма полезный инструмент, и только в последние годы он оказался палкой о двух концах. И мир опять смотрит: выживут здоровые русские или нет? Или загнутся коммунисты к 1950-му году?

А пока все можно представить на следующем примере. В городе живет 60% идиотов и 40% здоровых. Город избирает парламент, и большинство постановляет: нормальным, дабы не чувства, честь и достоинство большинства, вести себя общепринятым образом: пускать слюни, есть козявки, ходить гряными и не вытирать зад.

К сожалению, ситуация не столь от подобного далека. Новое дегенеративное поколение корпоративно клановой системы только в таком обществе способно чувствовать свое превосходство. Потому как только когда все станут равны в скотстве, корпоратисты ощутят превосходство в деньгах. А большинство российского населения только в таком обществе перестанет страдать от собственной неполноценности, при всей тщательной маскировке прущей изо всех щелей.

Биосоциальный курс современной российской власти тот же, что и 20 лет назад: с помощью активированных больных давить здоровых, чтобы не чувствовать собственной био-ущербности. Похоже, “семерка” вызывала Путина, чтобы посмотреть на свое будущее.

Русский народ голосует за людей, проводящих политику на его сокращение – со всеми необходимыми атрибутами – обнищанием, безработицей и т.д. Голосует с удивительным постоянством – и здесь нужно признать наличие системы. Пожив при “антинародном” губернаторе и порядком подсократившись, он снова голосует за этого губернатора. За что же конкретно голосует народ? В общем итоге напрашивается слово “самоликвидация”.

Люди объясняют мотивы своего личного голосования, с большим трудом подбирая слова – и это естественно, в нормальную человеческую логику их действия не укладываются. Остается предположить, что существует иная логика, где действуют иные предпочтения – лежащие на невидимых невооруженным взглядом уровнях. А это уже биология и архетипы.

Вымирание – это реальность, проявляющаяся в фенотипической деградации детей относительно родителей. И в столь же относительном снижении численности следующего поколения.

От собственного вымирания существует только одно лекарство – закрыть глаза и ничего не видеть, делать все так, будто вымирания не существует. Это единственная возможность не свихнуться раньше времени. Для реализации этой задачи строится целый мир, где вымирания нет.

Мир, где можно чувствовать себя плохо, сваливая свое состояние на экономические факторы, мир, где можно деградировать без опасения попасть под презрительные взгляды соседей, оказывается, очень многим нужен.

Человек живет в мире собственных представлений о реальности, и человек привык защищать свой мир. Там, где охваченное сознанием бытие приходит к границе, начинается зона космического холода и хронического кошмара. Реальность – это холод и кошмар.

Биологический ареал вымирающих – это по два кубометра земли на особь. За этот ареал вымирающие не волнуются. Их ареал – это мир без дегенерации. Когда в 70-х годах в СССР были организованы медико-генетические консультации, люди не стали туда обращаться. Вымирающие знают правду и не хотят, чтобы им ее повторили.

По уровню биологического качества любую нацию (популяцию) можно разделить на три условных группы – с положительным качеством (здоровые), с нейтральным качеством (потенциально здоровые в следующем поколении при правильном выборе варианта, или гомеостатичные, или “гармоничные” по Гумилеву), и с низким качеством – больные, вымирающие. При том, что две последние группы в России доминируют, нейтральные находятся под психологическим информационным влиянием вымирающего большинства. Вымирание это факт, против которого ничего нельзя сделать, но с информационным влиянием можно и нужно бороться.

Доминирующий самец есть у львов, обезьян и даже мышей. Доминирующий означает доминирующий над другими самцами, т.е. подавляющий их активность. У тетеревов на долю одного процента владельцев жизненного пространства (токовищ) приходится 80% спариваний. В здоровой нации архетип доминирующего самца не срабатывает, так как все здоровые оказываются доминирующими. В отношении вымирающего “доминирующим самцом” является любой биологически здоровый человек, так как в средней арифметической доле полноценного потомства для двоих на здорового приходится 100%, а на больного - 0.

Вымирающий боится, что власть (а это тоже архетип) получит биологически здоровый, “доминирующий самец”, и отнимет у него все, мотивировав это тем, что вымирающему ничего не нужно.

Современные россияне изначально подавлены чувством собственной деградации. Потому страх перед “подавляющим”, способным использовать их слабость для расширения собственного ареала, доходит до гипертрофированных размеров.

Архетип ареала развился у людей из аналогичного биологического инстинкта. Визуально биологическое качество определяется на фенотипическом уровне – фактически там же.

Вымирающий на архетипическом уровне верит, что в равной степени вымирающий не отнимет у него ареал. А ареал, как было выше показано, это тот самый мир, где можно не видеть собственной деградации.

Русские регулярно голосуют за представителей партии власти, или кланово-корпоративной партии. Чем же она им так понравилась? Биологическим качеством.

Люди голосуют за “своих”. На биологическом уровне не существует классовых и имущественных различий. Популяционные механизмы, отвечающие, в том числе за идеи и идеологии, в России сломались. И как следствие “свой” – значит равного биологического качества. Корпоративно-клановая партия вымирает. Она – “своя” партия для народа.

Ельцин – больной человек. На экране он видится здоровым, но фенотипически народ разглядел в нем больного, интеллектуально внушив себе, что голосует за здорового. Потому и проголосовал “за”. Путин даже не смотрится здоровым. Еще больше “За!”

Люди голосуют за себе подобных; за “своих” с точки зрения биологического качества. Человек более высокого качества на подсознательном уровне будет рассматриваться как “чужой”, как объект угрозы, желающий для расширения ареала своего захватить часть ареала больного – что на самом деле так и есть.

Общая тенденция биологически ущербных – никаких переделов, все закрепить за владельцами раз и навсегда, никаких перемен. Здесь политика корпоративной партии и стремления биологически ущербного населения сливаются уже на уровне осознанной политики.

Низкорослость, которой корпоративно-клановая партия страдает с самого основания, является фактором низкого биологического качества; как явный он проходит по первобытному обществу: тяжелее догнать добычу, труднее конкурировать с соплеменниками и т.д. И народ регулярно голосует за низкорослых. Так что когда о кандидате говорят, что он метр с кепкой – вне зависимости от цели это оказывается в его пользу. Российские выборы – это целое соревнование в низкорослости – Попов, Лужков, Путин, Примаков, Шойгу, Зюганов... А чтобы победил человек высокого роста, он должен иметь болезней не меньше, чем Ельцин. Выборы все дальше уходят в биологию – и это верно: архетипическое воздействие самое низкоуровневое и потому самое сильное. Биологически ущербная часть электората проголосует за более ущербного.

Национальный момент всегда выскакивает, как черт из табакерки – в самое неожиданное время в самом неожиданном месте. Биологическое качество и доминирование в основном являются элементами популяционного (национального) плана. Русский не может фенотипически определить биологическое качество китайца или еврея. К человеку иной национальности, а тем более иной расы внутринациональные критерии биологического качества плохо применимы. Чем дальше в биологическом плане отстоит кандидат от дегенеративного избирателя, тем слабее в нем угадываются качество и степень доминирования. Потому кандидаты иных национальностей, а тем более – иных локальных рас, и еще более – смешанных рас, могут показаться во-первых “качественно своими”, а во-вторых, при наличии даже превосходящего здоровья, не ассоциируются с “доминирующим самцом”.

Другой вариант – национальная смешанность потенциально идентична биологической дегенерации. Не собственно дегенерат, а имеющий в перспективе дегенеративное потомство – на уровне биологических эквивалентов становится качественно “своим”.

В основном на выборах в России побеждают две группы: отпочковавшиеся от русских корпоратисты и евреи. Первые являются жертвами социального отбора, через то и несут в себе вырожденческий элемент. Даже у талантливых корпоратистов дети оставляют желать лучшего.

Выдвигающиеся евреи вроде бы здоровы, но русские почему-то видят в них равных себе по биологическому качеству. На вопрос может ответить только генетика. В исследованиях О. Милунски (1981 год) евреям-ашкенази приписывается 9 серьезных национальных генетических болезней, сефардам – 5; это при том, что сефарды и ашкенази в России перемешаны не только между собой (9+5=14), но и со стоящими на втором и третьем местах армянами и греками. Далее идут не представленные в России африканцы и китайцы, а вообще нациям присуще не более двух “своих” генетических болезней. Сложно сказать, по каким обертонам народ такое вычисляет, но именно сумма генетических болезней в здоровом человеке дает вымирающим русским чувствовать в еврее биологически “своего”.

Россия, как всегда, стала первой. И остается только гадать, какой народ будет следующим. Запад отстает от России в биологическом плане. Там гомеостатичные люди избирают гомеостатичных – как это могло бы быть в России в 1960-70-х гг. Но качество наций падает – и хотя избрание гомеостатичных стало традицией, неизвестно, сколько она протянет.

У низкокачественных групп голосует не интеллектуальное сознание, голосует биология, преломленная сквозь призму архетипов. На примитивную биологию легко воздействовать; во всяком случае не труднее, чем выдрессировать собаку. В такой атмосфере результат голосования гомеостатичной части населения прямо пропорционален сумме вложенных в дрессировку средств.

Крики патриотов о вымирании всегда будут “гласом вопиющего в пустыне”. Вымирания не существует – единственно возможный ответ вымирающего народа. И как небольшое следствие: никто из говорящих о вымирании не будет избран в парламент. Борьба за нацию продолжается, но апеллировать к большинству в данном случае нет никакого смысла. Как и апеллировать к максимально активным (на сегодня) в политической области слоям населения – поскольку эта активность, похоже, просто вызвана психозом на почве смены ориентиров. “Зову живых” – говорил в подобном случае Герцен. Тем более сейчас быть живым еще и выгодно - ведь они, а не вырожденцы получат в собственность будущий мир.

Проблема не в доминировании дегенератов. Проблема в доминировании информационного вектора дегенерации. И глобальная задача - не борьба с дегенератами, а создание концепции будущего мира, в которой дегенерации не было бы уже сегодня. Пусть желающие выбирают главного санитара - все равно эта психбольница сгорит от копеечной свечки. Так что нечего там делать, нужно строить свой мир, свое общество, свою жизнь.

А пока нет действительных причин, и тем более нет никакой возможности от демократии как института отказываться. Ее перерождение - это только повод подумать над тем, как сложившуюся ситуацию обойти и по возможности ее использовать. А время работает на нацию.