Жить в хорошей империи замечательно. Ее граждане испытывают не только моральное удовлетворение от нахождения в тени ее величия, но и получают великое число творческих и экономических перспектив. Гражданин империи - это звучит гордо; это дает множество привилегий.
Желая того или нет, россияне живут в мире империй. Не желая того – без своей империи. Если есть спрос – будет и предложение; сколько людей – столько и “Империй”; сейчас для России выдвинуто такое количество вариантов, что хватило бы на весь мир.
Как это не грустно принимать, но и в массовом, и в интеллигентском представлении имперское сознание сводится к чисто детскому “хочу!”, не оглядываясь ни на какие реальные обстоятельства. Коммунисты требуют советскую империю, патриоты – российскую, евразийцы – геополитическую. Если приглядеться, все это больше всего похоже сцену у витрины, на ребенка, требующего у родителей дорогую красивую игрушку. По большому счету подобные аспекты имперского сознания должны рассматривать не политические, а клинические специалисты.
Момент, сразу бросающийся в глаза – крайняя политизированность имперского сознания. “Империи” больше работают на спекулятивные сиюминутные моменты. Нигде не уделяется внимания ни имперской внутренней структуре, ни принципам имперской экономики, ни перспективам имперского роста. На первом месте – кого в империю брать, а кого не стоит, где будут ее границы и кто будет союзниками-противниками. Это говорит о том, что “империя” не имеет национальных культурных корней, о том, что даже интеллигентское сознание не ведает, что же она собой представляет.
Вышеприведенное свидетельствует о том, что империю всерьез не воспринимают даже ее теоретики, хотя по ней наработан громадный, многовековой практический и духовный материал, представляющий ее как реальность, от которой никуда не деться, с которой так или иначе приходится считаться. Новые имперские идейные наработки не то чтобы интеллектуально слабы – скорее они не привязаны к реальному времени.
Единственно состоятельной концепцией представляется идея Евразийской империи Л. Гумилева. Она выводится из суперэтнической целостности Руси и Степи. Но сразу нужно сказать, что суперэтнический подход у Гумилева дается со множеством оговорок, на которые сторонники его империи предпочитают не обращать внимания. Суперэтнос Евразии – он то самое желаемое, выдаваемое за действительное.
Суперэтносов может и не существовать – если принять, что нации экспортируют не “пассионарность” (мутацию экспортировать нельзя), а социально-биологические институты, в результате чего биологическое качество, производное от степени естественного отбора, участвующих в социальном обмене наций становится подобным, а социально-биологические циклы – близкими. Теории суперэтносов противоречит и то, что цикличность наций в суперэтносах не совпадает, и то, что этносы могут менять свой суперэтнос; и то, что обе мировые войны начались в рамках одной “целостности”. А конкретно для России - ритмы славян и тюрок различны. Кроме того, тюркский мир России не имеет единства, и как целостность компонентом империи быть не может.
Гумилев очень аккуратно обошел вопрос о суперэтнических группах на территории бывшего СССР. Русско-славянский суперэтнос фактически развалился, утратив культурное единство и свои национальные государственные институты. Тюркский, о котором так любит говорить Турция, еще не сложился, да и не сложится ввиду малочисленности его народов. Нет активности – ничего серьезного не произойдет. Конечно, хорошо, что славяно-тюркский конфликт нереален, но столь же нереальна евразийская империя на базе славяно-тюркской суперэтнической общности.
Иногда имперская идеология рекомендуется в качестве лекарства от распада России. При гомеостазе активность нации ограничена вопросами выживания, это то состояние, когда трудно сказать – существует она или нет. И русские, и тюрки (речь идет о здоровых) – находятся именно в этом состоянии – и потому территориального распада не предвидится. Императив гомеостатичного мышления – “риск не оправдан”. Отделение – это большой риск. Империя – меньший, но все равно риск. Ее идея в массах может вызвать только раздражение, так как требует повышенного напряжения сил.
Империю делать некому и не для кого. Отсутствие государственности – следствие национального состояния: большая часть населения находится в гомеостатическом, иначе – нейтральном состоянии, меньшая – в состоянии перехода от обскурации к депопуляции. Государственность – это не цель, это результат состояния нации; по ней можно судить о состоянии нации и наоборот. Не вопрос, что для империи нужна здоровая нация – чем больше система, тем энергетически дороже она обходится. Империя – привилегия акматических или постакматических наций, государственность – как минимум гомеостатичных. А ее потеря – результат действий обскурантов, энергию народов аннигилирующих.
Концепция Гумилева составлена при СССР и может содержать не реальные перспективы, а желательный путь развития империи советской. Сам Гумилев, анализируя средневековые документы, многократно обращал внимание на встречающиеся факты планирования будущего путем акцентирования прошлого. Гумилевские аргументы свидетельствуют за империю, но гумилевские факты – против.
С другой стороны – время, когда Гумилев создавал свою теорию – это период средней инерции, принятой им за основную, время, когда империю действительно можно было спасти. По его терминологии такая ошибка называется “аппроксимацией близости”.
Первая и главная предпосылка Империи по Гумилеву – Россия вступила в инерционную фазу этногенеза, и именно в этой фазе создаются империи. Здесь выясняется определенное противоречие: это следует из утверждения, что жизнь нации продолжается порядка 1200 лет. Но по схемам самого Гумилева очевидно, что этногенез римлян продолжался 800 лет, славян – 700 лет, византийцев – 800 лет, арабов – 400 лет, монголов -350 лет; остальное время – непроявленное состояние от умозрительного начала до столь же умозрительного конца.
Даже мимолетное знакомство с российской статистикой показывает, что состояние России – никак не инерционная фаза. Инерция империи – это Советский Союз, это поддержка имперских амбиций путем активизации последних сил нации – большой кровью на всех территориях. Это не только расширение, это переход к геополитической обороне с 70-х гг., и распродаже ресурсов с 60-х. Это снижение темпов прироста производства с 50-х и технологическое отставание с 40-х. Перестройка 1985-го года, вызванная мировым падением цен на нефть, только юридически узаконила финал империи, реально уже свершившийся.
По статистике Россия вымирает. Эта фаза называется депопуляцией. Это значит – время нации, начавшей путь на Куликовом поле, закончилось. Получается 600 лет; это нормально, многим нациям было отпущено гораздо меньше. Во всяком случае - не повод ползти на кладбище, а повод для изменения тактики – не восстанавливать старое, а создавать новое. По Гумилеву – “смена витка этногенеза – явление того же порядка, что и землетрясение, наводнение или цунами”.
Между инерцией и депопуляцией должна находиться обскурация. Ее исторический аналог - состояние Руси перед монгольским нашествием. И вот – страна поделена на отраслевые княжества, кланы, их возглавляющие, ведут усобные экономические войны, приглашая в союзники американцев, немцев и англичан, как древнеруссские князья приглашали половцев, поляков и венгров. Это никак не инерция, энергия которой скрепляет систему, не давая ей развалиться.
В России нет русской государственности. Если бы государственность в России строилась на тюркских или даже американских принципах, частично адаптированных к русским условиям – об империи можно было бы иногда думать - на досуге. Но государственность России сейчас направлена против наций как биологических структур, она антисистемна, и в условиях борьбы наций вообще с государством как таковым, с государством как антинациональной структурой – речь может идти только о восстановлении государственности. Говорить об империи сейчас – это все равно что говорить об индийской империи в Индии до освобождения от англичан. Телегу не ставят впереди лошади, а империю – впереди национальной независимости.
Процесс этногенеза – главная линия национального развития. Кривая колебания биологического качества – участок линии этногенеза, повторяющий на отдельном участке весь этногенез в миниатюре. Колебания состояния нации по среднему циклу, по участку, оказывают большее влияние на национальные процессы, чем параметры этногенеза. Большой цикл этногенеза исключать нельзя, но в России меньшие – 1700 -1900, 1900 - 2000 – вырисовываются гораздо реальней.
Весь период этногенеза состоит из нескольких средних биологическо-социальных циклов по 80 – 200 лет, и число их может варьироваться – от одного у монголов до трех у славян и четырех у русских.
Фракталы – это объекты-шаблоны, бесконечно повторяющие себя с возрастающей степенью детализации по мере исследования. Это подобно как ветви дерева повторяют ветви, на которых они выросли. Гумилевский цикл этногенеза является фрактальным. По мере уменьшения исследуемых временных промежутков выясняется, что все фазы этногенеза еще более явно повторяются в каждой большой фазе, продолжающейся порядка 50 – 200 лет. Следственно, должны существовать малые фазы вышеприведенного цикла – сроком одно-два поколения. Циклы можно назвать большими, средними и малыми.
Большие и средние циклы можно соотнести следующим образом:
Гумилевские циклы Средние циклы
Подъем Консорции
Перегрев (акматическая фаза) Переход от консорций к сословиям
Надлом Сословия (Профкорпорации)
Инерционная фаза Переход от сословий к корпорациям
Обскурация Корпорации
Инерционная фаза соответствует сословной системе, обскурация – корпоративной; по завершению цикла можно говорить об империи. В настоящее время по большому циклу Россия вступила в стадию обскурации, а по среднему – в стадию корпоративного общества.
Империя может быть создана в любой фазе этногенеза, кроме обскурации, но исключительно в сословной фазе среднего цикла: при консорциях и при корпорациях в нации обычно идет внутренняя борьба. Большие империи, будучи созданы один раз, за счет собственной инерции могут переживать смутные периоды; даже теряя форму, они сохраняют имперское содержание.
Возможно, что описанный только в последних работах Гумилева принцип регнерации – это смена средних циклов. Гумилев не рассматривал их отдельно, и потому ему пришлось оперировать вариантами больших циклов. По сути же регенерация – начало новой фазы, начинающейся с тех же консорций.
Гумилев предполагал, что в империи наступил духовный, а не физический кризис – и если бы он был прав – идея евразийства спокойно заменила бы коммунизм, как для своего времени прогрессивный коммунизм заменил устаревшую великодержавность.
С регенерацией Гумилева связываются последние надежды на возрождение империи – по аналогии с регенерацией 1917 года. Действительно, большевики не создавали империю – они ее возглавили и расширили. Они ее модернизировали, тем адаптировав к требованиям своего времени. При корпоративной системе новые консорции уже существовали, при большевиках они сразу заступили на место прежних корпораций. Но так было не раз – у русского народа было четыре средних цикла, из них два имперских – с Петра и с Ленина. Сейчас консорций не видно – и именно в разрыве преемственности видится один из эпизодов финала гумилевского цикла этногенеза. Империя утрачена с 1970-х годов – и тогда, в 70-х закончился средний инерционный период, когда ее можно было попытаться спасти. А сейчас на повестке дня исключительно борьба за независимость, в исторических координатах представляющаяся как доминирование нулевого гомеостатичного момента нации над отрицательным обскуративным.
Империи наследуются, когда их богатств достаточно для инерционного прохождения корпоративной и консорциальной фаз. Природные ресурсы сюда не относятся – иначе вся Африка империями была бы переполнена. Советская империя растеряла людей, развалила и распродала экономический потенциал уже к концу корпоративной фазы – инерции будет недостаточно на прохождение фазы консорциальной.
Регенерация – это начало нового цикла старой нации. Но старой нации уже нет. Несколько другая нация - она по определению не старая. Смена больших национальных циклов – это смена всего, это строительство заново самых основ государственности. В такие переломные моменты нациям обычно не до империй.
Империя по Гумилеву не выдерживает критики именно с гумилевских позиций. Но есть и другие имперские проекты.
Фаза обскурации иначе называется реликтовой или мемориальной. Люди, находящиеся в ее временных координатах, уже не воспринимают реальную жизнь – они только вспоминают, как все было замечательно. Они ничего не делают ни для распространения своих идей; они отказываются понимать всех тех, кто думает несколько иначе. Они – живой мемориал империи. Есть среди них приверженцы империи советской, есть приверженцы российской. Но они – реликты прошлого. Их империи уйдут вместе с ними.
Вроде бы новое слово – империи геополитические, типа Евразии от Дублина до Владивостока. При пристальном рассмотрении все эти проекты оказываются изобретениями небольших групп интеллигенции – вненациональных и внесистемных. Их общая черта – это “империи” негатива, по Гумилеву - “империи” антисистемные. Обычно “геополитическая империя” – это империя против чего-то, или против Запада вообще, или против Америки в частности. Она может существовать только в негативном сознании, но не в позитивной реальности. Нет в истории империи, созданной как союз против кого-то.
Имперское сознание с падения империи не выходило из кризиса; когда была империя – о ней не говорили. Нижеприведенные исторические закономерности не составляют ее сторонникам никаких шансов.
Империя в теории Гумилева соотносится с инерционным периодом. “Золотого века” не будет; инерционный период давно закончился. Приход империи – процесс объективный, независимый от человеческих знаний о нем. По большому счету ставить вопрос – нужна или не нужна империя – некорректно: и вообще, и у Гумилева Империя – это только стадия национального развития, наступающая и заканчивающаяся в предначертанное время.
Империя – компонент не только большого, но и среднего цикла, большие империи сохраняются между сословными периодами в инерционной фазе этногенеза. Для России этот вариант безвозвратно утрачен 25 лет назад.
Если одна империя уже потеряна, то следующая может возникнуть только при сословной системе. При стечении ВСЕХ благоприятных обстоятельств империя заявит о себе не раньше 2050 года.
Когда впереди – гражданские войны консорций новой нации с корпорациями старой нации – разговоры об империях и геополитике могут только отвлекать от реальных проблем.